...nec deus intersit...
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
воскресенье, 19 сентября 2010
...nec deus intersit...
Без определенного значения. Время как-то слишком потеряло значение. Здорово. Стал спокойнее, настроение стабильно держится на высоких частотах. Ни стрессов, ни встрясок. Ровно и безразлично, очень здорово, Шарику нравится. Шарик танцует, просто так.
И совсем не холодно. Попели песенок, попили пива и оставили одних. По дороге подумали, что бесперспективно. Но, так как только Шарик оделся тепло, пришлось идти домой, много смеяться, вспоминать что-то приятное.
Подумалось, что мы упускаем так много важного. Того, что сейчас. И иногда нужно просто перешагнуть через себя, протянуть руку. Ближе. Обязательно должно быть хорошо. Неотъемлемое условие. Единственный принцип. Обязательное…
Шлепаем по лужам. Смотрим на фонари. Слушаем музыку, подпеваем.
Мы тянем руки к теням. Но в этой задачке, где на расстоянии от А до B, всегда есть С. Впрочем, оно никому не мешает.
понедельник, 13 сентября 2010
...nec deus intersit...
«А ковыряться в носу приятно. А что приятно, не всегда полезно. Часто, даже вредно, то, что приятно!»
Шарик грелся в «брызгах шампанского» и слушал песни про что-то трагическое. Мелодия была веселая и непринужденная, вокал приятный, бас не раздражал. Время медленно переваливало за полночь, Фонарь светил приветливо и ярко. Шарик помахал ему лапой и мурлыкая про себя, думал о чем-то важном.
«Вот палочкой в носу ковыряться неприятно! Наверное, есть фактор взаимодействия нос-палец, и тогда, непременно, только тогда ковыряние в носу принесет истинное удовольствие и приятность!»
Почесав за лапой за ухом, он пододвинулся поближе к окну. От стекла приятно веяло холодом, а в комнате было тепло. Мелодия сменялась мелодией. Мысли мыслями. Шарик прислонил нос к стеклу, тот моментально возмущенно зашмыгал. В воздухе сразу перестало пахнуть сливками.
«Мы так давно знакомы, но ни разу и парой слов не перекинулись. Ты все работаешь по ночам, спокойно, однообразно. Ты не можешь по-другому, я тоже не могу…»
Шарик грелся в «брызгах шампанского» и слушал песни про что-то трагическое. Мелодия была веселая и непринужденная, вокал приятный, бас не раздражал. Время медленно переваливало за полночь, Фонарь светил приветливо и ярко. Шарик помахал ему лапой и мурлыкая про себя, думал о чем-то важном.
«Вот палочкой в носу ковыряться неприятно! Наверное, есть фактор взаимодействия нос-палец, и тогда, непременно, только тогда ковыряние в носу принесет истинное удовольствие и приятность!»
Почесав за лапой за ухом, он пододвинулся поближе к окну. От стекла приятно веяло холодом, а в комнате было тепло. Мелодия сменялась мелодией. Мысли мыслями. Шарик прислонил нос к стеклу, тот моментально возмущенно зашмыгал. В воздухе сразу перестало пахнуть сливками.
«Мы так давно знакомы, но ни разу и парой слов не перекинулись. Ты все работаешь по ночам, спокойно, однообразно. Ты не можешь по-другому, я тоже не могу…»
вторник, 07 сентября 2010
...nec deus intersit...
Вагон и маленькая тележка впечатлений. Тетрадка со свеженаписанными в колледже лимериками, хорошее впечатление, свободный день и полное отсутствие планов. Садишься в автобус, приземляешься, Шарик внутри пританцовывает под музыку. Аккуратненько так. Что бы никто не заметил.
Внезапный толчок в бок. В недоумении оборачиваешься на соседа. И перекрывает, улыбаешься в ответ на улыбку, ловишь взгляд. Сотни портретов в памяти, знакомы ли? Кажется нет, и это плохо, очень плохо!
«Я Маша! Привет!»
«У вас здесь всегда так мало солнца в это время?»
"А разве мы все нет?"
«Кажется, я заблудилась!»
«Нихера себе – минута!»
«Я вся!»
Внезапный толчок в бок. В недоумении оборачиваешься на соседа. И перекрывает, улыбаешься в ответ на улыбку, ловишь взгляд. Сотни портретов в памяти, знакомы ли? Кажется нет, и это плохо, очень плохо!
«Я Маша! Привет!»
«У вас здесь всегда так мало солнца в это время?»
"А разве мы все нет?"
«Кажется, я заблудилась!»
«Нихера себе – минута!»
«Я вся!»
понедельник, 23 августа 2010
...nec deus intersit...
А Шарик решил поиграть в фотографа и посему поводу бегал за разными живностям и всячески мешал их спокойной жизнедеятельности!
Хотя, некоторая живность была, на удивление, благосклонно настроена и ей моих матов доставалось меньше!
Это одноглазый паук. В честь "не знаю чего" в этом году их у Шарика на работе много:
Паук-одноглаз
Дивная бабочка, фактически модель. Только,знамо дело, круче!
Вот, собственно она
"Мохнатый шмель, на душистый хмель и так далее..."
Шмёль
Супруга шмеля, жаль, семейных фотографий для фамильного архива не получилось
Она
А мне нравится вот эта!
Вот эта!
Хотя, некоторая живность была, на удивление, благосклонно настроена и ей моих матов доставалось меньше!
Это одноглазый паук. В честь "не знаю чего" в этом году их у Шарика на работе много:
Паук-одноглаз
Дивная бабочка, фактически модель. Только,знамо дело, круче!
Вот, собственно она
"Мохнатый шмель, на душистый хмель и так далее..."
Шмёль
Супруга шмеля, жаль, семейных фотографий для фамильного архива не получилось
Она
А мне нравится вот эта!
Вот эта!
четверг, 13 мая 2010
...nec deus intersit...
«Теплая осень» - опять утро. Обязательно выдернуть из приятного и теплого сна в холодное утро. Вслепую дотягиваешься до телефона, отключаешь будильник. Не открывая глаз, лежишь пару минут. Сотни мыслей за секунду:
«Лекции…не ходить…ходить… «Устал, заболел, умер!»...на работе и справку дадут, что умер…снился бред, не помню уже и о чем…как же тяжело… «кто придумал вставать в такую рань?»…погода…тепло-холодно-кислотные дожди…конспект под подушкой… «не забыть!»... «Как же плохо, что сам себе пинка дать не можешь, может тогда встал бы!»…Встать!»
Совсем отвык спать в тишине. Как-то даже пугаюсь. Эх, Джорджи, Рюмка, простите меня, но с моим ритмом жизни совсем некогда. Надеюсь вам хорошо. Музыка... «Gorgoroth» и чтоб соседи повесились в такую рань! Компьютер страшно долго грузится, скотина, выкину и куплю новый! Ладно, уже некогда.
Ванная. «Здравствуй, Шарик, целую ночь не виделись! Что же с тобой такое случилось? Не иначе танком по морде проехали!». Включаешь горячую воду, слушаешь утробный шепот пустых труб. Блять. «Привет, холодная вода!». Не помню, какое чудовище мне читало лекцию о пользе закаливания. Не иначе какая-нибудь хладнокровная и мерзкая тварь. Это у неё, наверное, адаптация уже прошла, видать тоже горячей воды не бывает.
Помню, на одном из стендов в стоматологии были написаны правила гигиена полости рта. Там было про 250-300 движений зубной щеткой. «1-3-10-15-20…сбился!».
«К черту длинные волосы, в парикмахерскую сегодня же!» - и так каждое утро.
О, компьютер заработал! «IN THE WOODS», и пусть соседи спят дальше, сволочи. Где тут самая не мятая футболка? «Красное-черное?» Черное! Чистые носки. Джинсы. Конспекты в сумку. Лавкрафт. Ручка. Флешка. Кошелек. Зачетка где? Халат. Гарнитура. Телефон.
«Надо бы чаю попить!»…8-25… «не успеваю, обидно!»… «Надо крыс накормить!»…черт, сраные привычки!
«Зачетка у старосты, Шарик-балбес!»…точно. Можно выбираться. «Всем пока!». Ключи от работы. Лестница-лифт? Лестница. Дверь.
«Лекции…не ходить…ходить… «Устал, заболел, умер!»...на работе и справку дадут, что умер…снился бред, не помню уже и о чем…как же тяжело… «кто придумал вставать в такую рань?»…погода…тепло-холодно-кислотные дожди…конспект под подушкой… «не забыть!»... «Как же плохо, что сам себе пинка дать не можешь, может тогда встал бы!»…Встать!»
Совсем отвык спать в тишине. Как-то даже пугаюсь. Эх, Джорджи, Рюмка, простите меня, но с моим ритмом жизни совсем некогда. Надеюсь вам хорошо. Музыка... «Gorgoroth» и чтоб соседи повесились в такую рань! Компьютер страшно долго грузится, скотина, выкину и куплю новый! Ладно, уже некогда.
Ванная. «Здравствуй, Шарик, целую ночь не виделись! Что же с тобой такое случилось? Не иначе танком по морде проехали!». Включаешь горячую воду, слушаешь утробный шепот пустых труб. Блять. «Привет, холодная вода!». Не помню, какое чудовище мне читало лекцию о пользе закаливания. Не иначе какая-нибудь хладнокровная и мерзкая тварь. Это у неё, наверное, адаптация уже прошла, видать тоже горячей воды не бывает.
Помню, на одном из стендов в стоматологии были написаны правила гигиена полости рта. Там было про 250-300 движений зубной щеткой. «1-3-10-15-20…сбился!».
«К черту длинные волосы, в парикмахерскую сегодня же!» - и так каждое утро.
…Шарик приобрел человеческий облик…
О, компьютер заработал! «IN THE WOODS», и пусть соседи спят дальше, сволочи. Где тут самая не мятая футболка? «Красное-черное?» Черное! Чистые носки. Джинсы. Конспекты в сумку. Лавкрафт. Ручка. Флешка. Кошелек. Зачетка где? Халат. Гарнитура. Телефон.
…пляшем и ищем зачетку…
«Надо бы чаю попить!»…8-25… «не успеваю, обидно!»… «Надо крыс накормить!»…черт, сраные привычки!
«Зачетка у старосты, Шарик-балбес!»…точно. Можно выбираться. «Всем пока!». Ключи от работы. Лестница-лифт? Лестница. Дверь.
«Здравствуй, новый день, иди к черту!»
понедельник, 23 ноября 2009
...nec deus intersit...
Шарик крутил в лапах стеклянную сферу. Внутри пульсировала чья-то энергия. Не больно так, тепленько и уютно от самых пальцев по руке и дальше. К самому сердцу. Было приятно. Немного щекотно.
Шарик не знал, что это, как этим пользоваться и куда бы применить, так, что бы всегда чувствовалось. Словом, с собой носить этот шар было неудобно и тяжело, был ещё риск разбить его, а этого уже совсем не хотелось. Было жалко.
Можно было катать по полу комнаты, когда делать нечего. Просто так. Но соседи снизу непременно бы стучали швабрами в потолок, не жалея штукатурки. Да и кому понравится, если сверху будут шуметь и катать шары.
Почесывая свежевымытую шерстку за ухом, Шарик смотрел на Фонарь за окном. Тот одиноко в темноте светил прохожим. «Тяжелая у него работа,- думал Шарик,- светишь себе-светишь, и осенью, как сегодня, в такую неуютную погоду, и зимой в страшный холод, и весной. Летом хотя бы не так одиноко, мотыльки там, мошки всякие - хоть какая-то компания! А в остальное время что? Стой себе одиноким столбом, в темноте. А ведь никто даже не спросит, может он темноты боится!»
Почему-то сразу захотелось выбежать на улице, напоить Фонарь чаем. И непременно о чем-то поговорить. Только шарик ещё не придумал о чем. Но только не жалеть, ведь Фонарь может обидеться и больше не светить. На что же тогда Шарик будет смотреть по ночам? Становилось как-то странно неудобно перед Фонарем. Шарик столько раз сидел и смотрел на него ночью, и все никак не решался познакомиться.
«А, может быть, Фонарь знает, для чего нужен этот шар? Он ведь давно светит, он ведь многое знает!» Схватив сферу и совсем позабыв закутаться в шарф, Шарик выбежал на улицу. Под ногами весело захлюпала осенняя грязь, острые стрелы северного ветра пронзили тонкую шкурку, а лапы быстро замерзли. Не оглядываясь, он бежал через дорогу, не слушая бибикающие машины, он был слишком занят: ведь Фонарь точно знает, для чего нужен этот шар!
И вот уже совсем близко, в ветвях запутался золотой свет. Шарик протянул на вытянутых лапах шар и спросил:
- Ты не знаешь, что это такое?
Шарик не знал, что это, как этим пользоваться и куда бы применить, так, что бы всегда чувствовалось. Словом, с собой носить этот шар было неудобно и тяжело, был ещё риск разбить его, а этого уже совсем не хотелось. Было жалко.
Можно было катать по полу комнаты, когда делать нечего. Просто так. Но соседи снизу непременно бы стучали швабрами в потолок, не жалея штукатурки. Да и кому понравится, если сверху будут шуметь и катать шары.
Почесывая свежевымытую шерстку за ухом, Шарик смотрел на Фонарь за окном. Тот одиноко в темноте светил прохожим. «Тяжелая у него работа,- думал Шарик,- светишь себе-светишь, и осенью, как сегодня, в такую неуютную погоду, и зимой в страшный холод, и весной. Летом хотя бы не так одиноко, мотыльки там, мошки всякие - хоть какая-то компания! А в остальное время что? Стой себе одиноким столбом, в темноте. А ведь никто даже не спросит, может он темноты боится!»
Почему-то сразу захотелось выбежать на улице, напоить Фонарь чаем. И непременно о чем-то поговорить. Только шарик ещё не придумал о чем. Но только не жалеть, ведь Фонарь может обидеться и больше не светить. На что же тогда Шарик будет смотреть по ночам? Становилось как-то странно неудобно перед Фонарем. Шарик столько раз сидел и смотрел на него ночью, и все никак не решался познакомиться.
«А, может быть, Фонарь знает, для чего нужен этот шар? Он ведь давно светит, он ведь многое знает!» Схватив сферу и совсем позабыв закутаться в шарф, Шарик выбежал на улицу. Под ногами весело захлюпала осенняя грязь, острые стрелы северного ветра пронзили тонкую шкурку, а лапы быстро замерзли. Не оглядываясь, он бежал через дорогу, не слушая бибикающие машины, он был слишком занят: ведь Фонарь точно знает, для чего нужен этот шар!
И вот уже совсем близко, в ветвях запутался золотой свет. Шарик протянул на вытянутых лапах шар и спросил:
- Ты не знаешь, что это такое?
вторник, 03 ноября 2009
...nec deus intersit...
Листвой осеннею застелется дорожка
И мысли улетают в пустоту,
За чашкой чая обучаю ложку
Держаться на моем большом носу.
Вселенная замкнулась в этой точке
Я в тупике от мыслей об одном
Когда пью чай и в ожиданье ночи:
«Сначала ложка! Ну, а спать – потом!».
Мое упрямство, будто дело чести,
«Я должен научить её висеть!»
Добьемся результата с ложкой вместе
Ведь скучно просто так в закат глядеть.
Достигнутый итог моих мучений -
Они висит, не упадет никак,
Добьемся мы успеха без сомнений,
И будем выступать для толп зевак!
Она прославиться поможет мне, конечно,
Не просто ж так я время потерял,
Составим ныне мы дуэт успешный
Народу соберется – полный зал!
Выйдет учебнику достойная обложка
И иллюстрация на новеньком листе
Мое лицо, нос, а на нём ложка,
Шизофрении ординарнейший пример.
И мысли улетают в пустоту,
За чашкой чая обучаю ложку
Держаться на моем большом носу.
Вселенная замкнулась в этой точке
Я в тупике от мыслей об одном
Когда пью чай и в ожиданье ночи:
«Сначала ложка! Ну, а спать – потом!».
Мое упрямство, будто дело чести,
«Я должен научить её висеть!»
Добьемся результата с ложкой вместе
Ведь скучно просто так в закат глядеть.
Достигнутый итог моих мучений -
Они висит, не упадет никак,
Добьемся мы успеха без сомнений,
И будем выступать для толп зевак!
Она прославиться поможет мне, конечно,
Не просто ж так я время потерял,
Составим ныне мы дуэт успешный
Народу соберется – полный зал!
Выйдет учебнику достойная обложка
И иллюстрация на новеньком листе
Мое лицо, нос, а на нём ложка,
Шизофрении ординарнейший пример.
Публиковать можно все в том же контексте морговского творчества!
суббота, 15 августа 2009
...nec deus intersit...
Сидишь и щуришься, втыкая в небосвод
Летящих звездочек прослеживая нить,
На грязном тротуаре у ворот,
Где всех успеют в свое время вскрыть.
Ломая зрение, о счастье на халяву,
Мечтая в дар от поднебесных тел,
Почти забыл о том, как здесь воняет,
О том, что холодно, о том, на что ты сел.
А небо все темней с каждой минутой,
Яснее виден их падений путь,
А мысли-тараканы лезут внутрь:
«Ведь все мы упадем когда-нибудь…»
И не перегорят, хотя так стары,
Под звездным светом так легко писать,
Но вот, за поворотом светят фары,
Везут покойника - придется принимать!
Летящих звездочек прослеживая нить,
На грязном тротуаре у ворот,
Где всех успеют в свое время вскрыть.
Ломая зрение, о счастье на халяву,
Мечтая в дар от поднебесных тел,
Почти забыл о том, как здесь воняет,
О том, что холодно, о том, на что ты сел.
А небо все темней с каждой минутой,
Яснее виден их падений путь,
А мысли-тараканы лезут внутрь:
«Ведь все мы упадем когда-нибудь…»
И не перегорят, хотя так стары,
Под звездным светом так легко писать,
Но вот, за поворотом светят фары,
Везут покойника - придется принимать!
четверг, 06 августа 2009
...nec deus intersit...
«Сегодня приснился странный сон, как-то не по себе даже. И так живо, что я даже рада, что эта ночь кончилась, а после этого сна хоть всего-то начало дня чувствую себя вымотанной.
А снился мне дождь. Большой город, улица и дикая стая собак. Все псы были какие-то мокрые грязные и оглушительно лаяли. И лишь одна, та, что больше всех, была гладко расчесана и, не смотря на дождь, совсем сухая и чистая. И вся стая бешено лая, набрасывалась по одному на этого пса. Гам поднимался над улицей, а мне становилось страшно. Он огрызался на других собак и отбивался от них ударами могучих лап, но псов становилось все больше и больше, они медленно окружали его с диким воем и гавканьем. Пёс отступал все дальше и дальше, но его противников было гораздо больше, они загнали его в кольцо и, словно ждали команды, огрызались, но не трогали. Мне все было прекрасно видно, словно я внутри этого кольца, но как бы за его пределами.
И вот, откуда-то донесся дальний лай, и собаки одновременно кинулись на него. Он яростно отбивался, но их было слишком много, кругом заблестели клыки, лапы, разносился злобный лай. Они кидались, словно каждая хотела оторвать себе кусочек побольше. У меня на мгновение зазвенело в ушах, стала кричать, но никто не услышал. Стала звать на помощь, но…
Потом этот пес, весь в крови, подполз к моим ногам. Мой взгляд пересекся с его, ярость и ненависть ко всему отразилась в них. Псы тем временем выстроились в один нескончаемый океан злобных тварей. И теперь уже они смотрели на меня с той же жестокостью, с которой минуту назад смотрели на этого пса, что сейчас надеждой ловивший последние минуты своей жизни у моих ног. Дождь все усиливался, омывая его раны и смешивая кровь с грязью, в которой он лежал, теперь уже такой же грязный, как и остальные псы. Кровь струилась из его ран, он дышал с тяжелыми хрипами и кровавым кашлем. И вот последние его вздохи и он умер…
Я стала в страхе отступать назад, а псы все с большей злобой смотрели на меня и наступали все ближе и ближе, и только подступили к трупу, как тот обернулся озлобленной псиной и, встав в первых рядах, стал медленно наступать на меня. Я пятилась пока не почувствовала холод стены у себя за спиной. Чувство обреченности охватило меня, а звери обступали неразрывной стеной. Они стояли и вновь ждали какого-то знака, и вновь чуть слышный вой разнесся по улице, и звери с победным рёвом кинулись вперед, и как только сталь зубов того, что минуту назад казался умершим, сомкнулись на моем запястье, я проснулась…
А снился мне дождь. Большой город, улица и дикая стая собак. Все псы были какие-то мокрые грязные и оглушительно лаяли. И лишь одна, та, что больше всех, была гладко расчесана и, не смотря на дождь, совсем сухая и чистая. И вся стая бешено лая, набрасывалась по одному на этого пса. Гам поднимался над улицей, а мне становилось страшно. Он огрызался на других собак и отбивался от них ударами могучих лап, но псов становилось все больше и больше, они медленно окружали его с диким воем и гавканьем. Пёс отступал все дальше и дальше, но его противников было гораздо больше, они загнали его в кольцо и, словно ждали команды, огрызались, но не трогали. Мне все было прекрасно видно, словно я внутри этого кольца, но как бы за его пределами.
И вот, откуда-то донесся дальний лай, и собаки одновременно кинулись на него. Он яростно отбивался, но их было слишком много, кругом заблестели клыки, лапы, разносился злобный лай. Они кидались, словно каждая хотела оторвать себе кусочек побольше. У меня на мгновение зазвенело в ушах, стала кричать, но никто не услышал. Стала звать на помощь, но…
Потом этот пес, весь в крови, подполз к моим ногам. Мой взгляд пересекся с его, ярость и ненависть ко всему отразилась в них. Псы тем временем выстроились в один нескончаемый океан злобных тварей. И теперь уже они смотрели на меня с той же жестокостью, с которой минуту назад смотрели на этого пса, что сейчас надеждой ловивший последние минуты своей жизни у моих ног. Дождь все усиливался, омывая его раны и смешивая кровь с грязью, в которой он лежал, теперь уже такой же грязный, как и остальные псы. Кровь струилась из его ран, он дышал с тяжелыми хрипами и кровавым кашлем. И вот последние его вздохи и он умер…
Я стала в страхе отступать назад, а псы все с большей злобой смотрели на меня и наступали все ближе и ближе, и только подступили к трупу, как тот обернулся озлобленной псиной и, встав в первых рядах, стал медленно наступать на меня. Я пятилась пока не почувствовала холод стены у себя за спиной. Чувство обреченности охватило меня, а звери обступали неразрывной стеной. Они стояли и вновь ждали какого-то знака, и вновь чуть слышный вой разнесся по улице, и звери с победным рёвом кинулись вперед, и как только сталь зубов того, что минуту назад казался умершим, сомкнулись на моем запястье, я проснулась…
Даже не знаю, как это объяснить. Но мне страшно, словно видела во сне жизнь…»
четверг, 28 мая 2009
...nec deus intersit...
Доброй ночи, друг мой
Вечерняя заря тает свечёй, застывая облаками, как каплями воска. Яркими бликами свет играет на окнах обители моей. Самое время написать вам. Признаюсь, давно не пробовал себя в эпистолярном жанре, но, чувства не изменят мне, и это письмо принесет мне немало радости. Как, впрочем, и вам.
Помнится мне, натворив множество скверных дел, сотни раз оступаясь на ровном месте и игнорируя попытки вразумить Вас, вы с легкостью подписывали под меня свои пакости. После чего выжидали, забившись трусливым зверем в норку, от куда вас сам черт не достанет. Да и стоит ли пытаться? Осмелев, вы сами выйдите, и обезображенные придворными манерами вновь окунетесь в тот же омут. Закрыв глаза на труды, приложенные мной, для того, что бы вытянуть вас из новых передряг.
К чему же вновь тянуть себя на дно? Оставим вопрос без ответа. Я знаю вашу склонность к моим мукам и боли. Но, более я не собираюсь преподносить вам столь ценных даров, решив отвернуться от Вас, предоставив вам ваши же деяния.
Не стану лукавить, порой я так живо мог представить, как вы с неизменно гордо поднятой головой восходите на эшафот. Интересно лишь, так ли надменно вы будите смотреть на людей своей отсеченной головой. Испытаете ли страх. И уже не могу надеяться на то, что вы будете плакать. Ведь вы не доставите мне такой радости, или я слишком в вас уверен?
Сотню раз я рисовал себе картины, как вас разрывают пара коней идущие в разные стороны. Закат, на берегу какого-нибудь озера, окрасит прибрежные камни сиянием, и кровь ваша не будет так видна. Красиво, не правда ли? Мог ли я когда-нибудь надеяться на это? Ведь вы вновь и вновь оказывались непогрешимым в свете, а я всегда был виновным.
Несомненно, в вашей смерти обвинят меня. И я понесу ответ. Я не сокроюсь, нет. Ведь вид вашего податливого ветру тела на висельном столбе окупит любое наказание.
Подарите мне надежду на это, прошу Вас. Ведь это не так много, ваша кровь смоет ложь и шрамы, их вы оставили слишком много в сердцах людских. Так зачем топить себя в этой ненависти, покаявшись перед убитыми вами душами вы возможно и докажите, что чего-то стоите. И отходить в мир иной будет проще, без криков и агонии загнанного зверя, со смирением принять смерть. Быть может, даже, обратится к Богу. Но вы безбожны, а всевышний не настолько милостив, как мы.
Верша судьбу своими же руками вы сами подвели себя к черте, за которую толкали сотнями, не задумываясь о последствиях. Но всегда найдется возмездие, главное найти руки, что бы вершить его. Суждено это сделать мне и я не стану открещиваться от этой доли.
Милый друг, я люблю вас, и преподношу вам последний дар в этой жизни. Быть может, свидимся в другой? Буду безмерно рад этой встрече. Я постараюсь не причинять вам боль. Нет, не из-за того, что не хочу уподобляться вам, отнюдь. Я знаю, что ваша боль сначала пройдет через меня, а я слишком много испытал в этой жизни, что бы осложнять свой уход.
За окном догорел закат. Спящий город окунулся в черную тишину. Массивы зелени черными великанами останутся сторожить эти улицы. Нам есть на кого оставить этот мир. Жаль лишь, что безудержные шаги изменений скоро пройдут по булыжным мостовым, ворвутся неукротимым вихрем в каждый дом, раскромсают души людей жизнь вверх дном.
Жаль расставаться с этим миром. Жаль расставаться с вами, мой друг. Теперь, прощайте, строки догорят под пером моим, и мы оба будем мертвы лишь растает последнее слово
Помнится мне, натворив множество скверных дел, сотни раз оступаясь на ровном месте и игнорируя попытки вразумить Вас, вы с легкостью подписывали под меня свои пакости. После чего выжидали, забившись трусливым зверем в норку, от куда вас сам черт не достанет. Да и стоит ли пытаться? Осмелев, вы сами выйдите, и обезображенные придворными манерами вновь окунетесь в тот же омут. Закрыв глаза на труды, приложенные мной, для того, что бы вытянуть вас из новых передряг.
К чему же вновь тянуть себя на дно? Оставим вопрос без ответа. Я знаю вашу склонность к моим мукам и боли. Но, более я не собираюсь преподносить вам столь ценных даров, решив отвернуться от Вас, предоставив вам ваши же деяния.
Не стану лукавить, порой я так живо мог представить, как вы с неизменно гордо поднятой головой восходите на эшафот. Интересно лишь, так ли надменно вы будите смотреть на людей своей отсеченной головой. Испытаете ли страх. И уже не могу надеяться на то, что вы будете плакать. Ведь вы не доставите мне такой радости, или я слишком в вас уверен?
Сотню раз я рисовал себе картины, как вас разрывают пара коней идущие в разные стороны. Закат, на берегу какого-нибудь озера, окрасит прибрежные камни сиянием, и кровь ваша не будет так видна. Красиво, не правда ли? Мог ли я когда-нибудь надеяться на это? Ведь вы вновь и вновь оказывались непогрешимым в свете, а я всегда был виновным.
Несомненно, в вашей смерти обвинят меня. И я понесу ответ. Я не сокроюсь, нет. Ведь вид вашего податливого ветру тела на висельном столбе окупит любое наказание.
Подарите мне надежду на это, прошу Вас. Ведь это не так много, ваша кровь смоет ложь и шрамы, их вы оставили слишком много в сердцах людских. Так зачем топить себя в этой ненависти, покаявшись перед убитыми вами душами вы возможно и докажите, что чего-то стоите. И отходить в мир иной будет проще, без криков и агонии загнанного зверя, со смирением принять смерть. Быть может, даже, обратится к Богу. Но вы безбожны, а всевышний не настолько милостив, как мы.
Верша судьбу своими же руками вы сами подвели себя к черте, за которую толкали сотнями, не задумываясь о последствиях. Но всегда найдется возмездие, главное найти руки, что бы вершить его. Суждено это сделать мне и я не стану открещиваться от этой доли.
Милый друг, я люблю вас, и преподношу вам последний дар в этой жизни. Быть может, свидимся в другой? Буду безмерно рад этой встрече. Я постараюсь не причинять вам боль. Нет, не из-за того, что не хочу уподобляться вам, отнюдь. Я знаю, что ваша боль сначала пройдет через меня, а я слишком много испытал в этой жизни, что бы осложнять свой уход.
Выстрел в висок будет моим прощальным поцелуем вам.
За окном догорел закат. Спящий город окунулся в черную тишину. Массивы зелени черными великанами останутся сторожить эти улицы. Нам есть на кого оставить этот мир. Жаль лишь, что безудержные шаги изменений скоро пройдут по булыжным мостовым, ворвутся неукротимым вихрем в каждый дом, раскромсают души людей жизнь вверх дном.
Жаль расставаться с этим миром. Жаль расставаться с вами, мой друг. Теперь, прощайте, строки догорят под пером моим, и мы оба будем мертвы лишь растает последнее слово
Было невыносимо больно проживать с вами одну жизнь
среда, 29 апреля 2009
...nec deus intersit...
Прошу любить и всячески жаловать!
вторник, 14 апреля 2009
...nec deus intersit...
Весна неутомимо вступала в свои права, прогоняя тяжелые снежные тучи, развлекая людей утренним гололедом, растапливая, как масло на сковородке, сугробы, превращая их в весело искрящиеся ручейки. Подтаявший снег превращался в глубокие лужи, в которых, несомненно, скоро будут брызгаться дети в разноцветных резиновых сапогах, разбрасывая снопы сияющих на солнце искр. Не по-весеннему хмурые прохожие, случайно обрызганные, будут покрывать мокрых до нитки детей слабо цензурными высказываниями, в последнее время, рискуя услышать достойный ответ.
Доброе солнышко раздевает землю от снежных покровов, именно тогда из-под снежных заносов и вылетает ведьма Импета. После долгого сна земля не может удержать её, и Импета улетает высоко в небеса, и гонимая всеми ветрами кружит вокруг земли. Пролетая под миром, ведьма начинает напевать песенку на старом языке, который, быть может, только она и помнит.
Странные вещи начинают твориться там, где побывала Импета. Для людей солнце начинает светиться ярче, окружающие становятся краше, мир преображается, наполняясь новыми красками. Чувствуя новые силы люди, начинают творить, жить, действовать. Кто-то пишет стихи, ещё точно не поняв кому и зачем, кто-то усилено принимается за работу по завоеванию вселенной. Устав летать, ведьма может присесть на карниз какого-то дома, и всю ночь напевать песенки. Тот, кто услышит её (а кто-то обязательно их услышит!), открывает для себя новые двери реальности, и слышит голоса, причудливые. Кто-то, вдруг. Сможет понять, что он – это совсем не он, ошибался всю свою жизнь,и лишь сейчас чудесное пение открыло ему глаза..
Перечислять шалости Импеты можно до бесконечности. Голодная и злая после долгой зимовки, она облетает весь земной шар, и в сердце каждого рождает что-то новое, удивительное. Она никогда не повторяется.
От каждого, кто внял пению её, она прибавляет в весе, и очень скоро она перестает парить на крыльях ветра, а притягивается к земле и бродит между людьми, как обычная старая бабка. И вы, конечно же, её видели, просто не обратили внимания, такая она обычная. Но, непременно, строки её песни затронули и вас. Одно только выдает её, с каждой минутой она становится все толще и толще. Шатаясь между людей, она наслаждается весенней работой своей и полнеет-полнеет-полнеет.
Лето ведьмы проходит в вечных странствиях. Побывав в каждом доме, в каждом уголке земли она настолько устает, что уже не может петь. Задыхаясь, от постоянного бега, Импета останавливается на считанные секунды, что бы перевести дыхание, и вновь отправляется в путь.
Совсем скоро, лишь только прейдет осень, Импета находит укромный уголок и усаживается там. Обожравшись, она уже не может ходить, а земля только сильнее притягивает её к себе. Она уже не может ходить, но может петь. Напевая свою песенку, ведьма все толстеет и толстеет.
Вот уже первый снег падает с неба. Покрывает стеснительным первым слоем землю. Ведьма Импета укрывается в него потеплее. Она так толста, что не может даже петь. Глаза её закрываются, и она спит, спит до следующей весны…
Доброе солнышко раздевает землю от снежных покровов, именно тогда из-под снежных заносов и вылетает ведьма Импета. После долгого сна земля не может удержать её, и Импета улетает высоко в небеса, и гонимая всеми ветрами кружит вокруг земли. Пролетая под миром, ведьма начинает напевать песенку на старом языке, который, быть может, только она и помнит.
Странные вещи начинают твориться там, где побывала Импета. Для людей солнце начинает светиться ярче, окружающие становятся краше, мир преображается, наполняясь новыми красками. Чувствуя новые силы люди, начинают творить, жить, действовать. Кто-то пишет стихи, ещё точно не поняв кому и зачем, кто-то усилено принимается за работу по завоеванию вселенной. Устав летать, ведьма может присесть на карниз какого-то дома, и всю ночь напевать песенки. Тот, кто услышит её (а кто-то обязательно их услышит!), открывает для себя новые двери реальности, и слышит голоса, причудливые. Кто-то, вдруг. Сможет понять, что он – это совсем не он, ошибался всю свою жизнь,и лишь сейчас чудесное пение открыло ему глаза..
Перечислять шалости Импеты можно до бесконечности. Голодная и злая после долгой зимовки, она облетает весь земной шар, и в сердце каждого рождает что-то новое, удивительное. Она никогда не повторяется.
От каждого, кто внял пению её, она прибавляет в весе, и очень скоро она перестает парить на крыльях ветра, а притягивается к земле и бродит между людьми, как обычная старая бабка. И вы, конечно же, её видели, просто не обратили внимания, такая она обычная. Но, непременно, строки её песни затронули и вас. Одно только выдает её, с каждой минутой она становится все толще и толще. Шатаясь между людей, она наслаждается весенней работой своей и полнеет-полнеет-полнеет.
Лето ведьмы проходит в вечных странствиях. Побывав в каждом доме, в каждом уголке земли она настолько устает, что уже не может петь. Задыхаясь, от постоянного бега, Импета останавливается на считанные секунды, что бы перевести дыхание, и вновь отправляется в путь.
Совсем скоро, лишь только прейдет осень, Импета находит укромный уголок и усаживается там. Обожравшись, она уже не может ходить, а земля только сильнее притягивает её к себе. Она уже не может ходить, но может петь. Напевая свою песенку, ведьма все толстеет и толстеет.
Вот уже первый снег падает с неба. Покрывает стеснительным первым слоем землю. Ведьма Импета укрывается в него потеплее. Она так толста, что не может даже петь. Глаза её закрываются, и она спит, спит до следующей весны…
для Настасьи ( Dissidentka )
понедельник, 19 января 2009
...nec deus intersit...
В тени чердачных помещений, очень редко сейчас, ещё можно найти это существо. Милое, с чуть-чуть отливающей серебром голубой шкуркой, большими, черными как смоль, глазами. У него большие уши, способные услышать каждое слово внизу. Когтистые птичьи лапки обычно сжимают сухую розочку, почерневшую от времени. Они прячутся ближе к юго-западным углам чердака, из вороха старых тряпок сооружают себе гнездо, прячась от злых северных ветров.
Это существо Катамитус. Нынче он редкий гость на чердаках, да и при виде людей предпочтет спрятаться в щели между деревянными балками – такой он маленький. Но он никогда не бросит своей розы, такой уж у него нрав, единожды получив её в свои лапы, никогда не расстанется с ней, пусть, порой она перевешивает его, и её чрезвычайно трудно таскать за собой. Маленький зверек не любит чужаков, они мешают ему прислушиваться к тому, что происходит внизу, в доме, прямо под его убежищем.
Но были времена, когда Катамитусы били ростом с человека, и даже поболее. Он свободно расхаживали по чердаку, скрипом старых досок мешая своим хозяевам спать, и закрывал глаза, прикрывал уши плодам их любви, мырлыкая песенку. Заглушал не спящих своих хозяев.
Кто из нас не дарил любимым розы? Но Катамитус настолько хитер, что он найдет увядший, забытый всеми цветок где угодно, и бережно-бережно будет его хранить. Влюбленные создают семьи, невольно завлекают в свой дом нового соседа. Он будет слушать, внимательно слушать.
Вскоре он вырастет, его можно будет разглядеть. Многие хвастают, что видели его у себя под крышей. Врут, конечно, если он и живет в семье, то никогда не попадется на глаза людям. Но бывают Катамитусы которые так и остаются чуть заметными. Словно муравей он будет жить в лепестках розы, охраняя её, прислушиваясь к тому, что происходит внизу, трепетно улавливая каждое нежное слово, по крупинке прибавляя в росте. Но он рад и этому.
Но сейчас их осталось совсем мало…
Однажды, один Катамитус появился у семьи, в которой не было любви. Он искренне верил, что все нежные слова, которые он слышал наверху, не окажутся ложью, и роза не истлеет так скоро, и когда-нибудь он сможет взять её в свои лапы и беречь у своих трепетных двух сердец. Но нежность не растила его, он долго прятался за лепестком от холода, пронизывающего их ночные стоны, а сердца внутри него так никогда и не забились унисон. И тогда Катамитус поджег свою розу раньше, чем умерла так и не начавшаяся любовь его хозяев. Он плакал, и вместе с розой сгорало и незаметное тельце его.
Катамитусов осталось совсем мало. И в тихую, безлунную ночь можно заметить тысячи светлячков, горящий роз на чердаках. Свет от сгорающего чувства пробивается в щели и гаснущим маяком напоминает о своем существовании.
Это существо Катамитус. Нынче он редкий гость на чердаках, да и при виде людей предпочтет спрятаться в щели между деревянными балками – такой он маленький. Но он никогда не бросит своей розы, такой уж у него нрав, единожды получив её в свои лапы, никогда не расстанется с ней, пусть, порой она перевешивает его, и её чрезвычайно трудно таскать за собой. Маленький зверек не любит чужаков, они мешают ему прислушиваться к тому, что происходит внизу, в доме, прямо под его убежищем.
Но были времена, когда Катамитусы били ростом с человека, и даже поболее. Он свободно расхаживали по чердаку, скрипом старых досок мешая своим хозяевам спать, и закрывал глаза, прикрывал уши плодам их любви, мырлыкая песенку. Заглушал не спящих своих хозяев.
Кто из нас не дарил любимым розы? Но Катамитус настолько хитер, что он найдет увядший, забытый всеми цветок где угодно, и бережно-бережно будет его хранить. Влюбленные создают семьи, невольно завлекают в свой дом нового соседа. Он будет слушать, внимательно слушать.
Вскоре он вырастет, его можно будет разглядеть. Многие хвастают, что видели его у себя под крышей. Врут, конечно, если он и живет в семье, то никогда не попадется на глаза людям. Но бывают Катамитусы которые так и остаются чуть заметными. Словно муравей он будет жить в лепестках розы, охраняя её, прислушиваясь к тому, что происходит внизу, трепетно улавливая каждое нежное слово, по крупинке прибавляя в росте. Но он рад и этому.
Но сейчас их осталось совсем мало…
Однажды, один Катамитус появился у семьи, в которой не было любви. Он искренне верил, что все нежные слова, которые он слышал наверху, не окажутся ложью, и роза не истлеет так скоро, и когда-нибудь он сможет взять её в свои лапы и беречь у своих трепетных двух сердец. Но нежность не растила его, он долго прятался за лепестком от холода, пронизывающего их ночные стоны, а сердца внутри него так никогда и не забились унисон. И тогда Катамитус поджег свою розу раньше, чем умерла так и не начавшаяся любовь его хозяев. Он плакал, и вместе с розой сгорало и незаметное тельце его.
Катамитусов осталось совсем мало. И в тихую, безлунную ночь можно заметить тысячи светлячков, горящий роз на чердаках. Свет от сгорающего чувства пробивается в щели и гаснущим маяком напоминает о своем существовании.
четверг, 08 января 2009
...nec deus intersit...
Привет,читатель,
решил я сменить шкурку сего дневника,вернуться к благославенному черному,а заодно и тематику постов в нем,
думаю,интереса, как и все обновленное и свеженькое, он будет представлять достаточно мало (ну лично таки в моем случае), зато не потеряются те мысли, которые будут сюда выложены...
И так, приглашаю Вас вместе со мной пуститься в путешествие по неизведанной стране, имя которой Фантазия, в моем случае Фантазия не только с фамилией Больная, это как-то излишне грубо, но что Не_совсем_Здоровая - эт точно!
...если ты,конечно.ещё в этих чертогах появляешься...
решил я сменить шкурку сего дневника,вернуться к благославенному черному,а заодно и тематику постов в нем,
...собственно, о чем писать буду сам пока не знаю,ибо материал ещё не готов...
думаю,интереса, как и все обновленное и свеженькое, он будет представлять достаточно мало (ну лично таки в моем случае), зато не потеряются те мысли, которые будут сюда выложены...
...и это уже несказанно бодрит,потому как я постоянно что-то в своей жизни теряю...
И так, приглашаю Вас вместе со мной пуститься в путешествие по неизведанной стране, имя которой Фантазия, в моем случае Фантазия не только с фамилией Больная, это как-то излишне грубо, но что Не_совсем_Здоровая - эт точно!
Доброго пути желать не буду, ни себе ни вам, не знаю,к чему все это приведет!
воскресенье, 04 января 2009
...nec deus intersit...
1. Первое (и самое главное) место в образе медицинского работника, которого черт знает, каким ветром, занесло работать в отделение морга, занимает внешний вид сего субъекта. Опять же, изначально стоит разделить должностные обязанности работника, и если вам предстоит стать участником вскрытия, то лучше завести дополнительный халат, именно для этого действа. Ведь никто не знает, может вам, потом придется к людям выходить, в смысле ещё живым пока, и не дай бог с ними контактировать. В общем, кусочки человеческих органов, подтеки крови и прочее, конечно, оставляет должное впечатление у любого пришедшего, но, как мы можем судить по опыту, достаточно неуместное для вашего рабочего места.
2. Как дополнение к вышенаписанному, рекомендуем иметь при себе дополнительно шапочку, бахилы. Впрочем, если нервы у вас ни к черту, и вы крайне боитесь заразиться болезнью, под названием смерть, а всей душой желаете продлить другую болезнь, что, несомненно, дольше и труднее, хотя заметно приятнее. Только один фиг, конец один! Так вот, если вы чрезвычайно брезгливы и боитесь запачкаться результатом чужой жизни, то чумный костюм вам как раз подойдет (см. Спец. одежда микробиологов).
3. Отдельной графой отметим общение, как неотъемлемую часть вашей трудовой деятельности. При общении с родственниками не стоит забывать о тождественно скорбной роже, как для детей олигархов, так и для внуков бабушки, которая с вами на одной площадке жила, и сплетни по подъезду пускала про ваших девушек, а про друзей-алкашей мы и уточнять не будем. Впрочем, к последним (в смысле к внукам той самой бабушки) можно отнестись с большим пониманием, но скорбную маску снимать не стоит, подумайте о них, им тоже тяжело претворяться!
4. Телефонные разговоры в этике работников морга занимает совершенно отдельное место. Заранее продумайте все клише ваших фраз, запишите на бумажку и потренируйтесь произносить их перед зеркалом. Несколько полезных советов, которые, несомненно, пополнят ваш багаж знаний в этой области:
5. Если в вашей рабочее практике предстоит работать непосредственно с трупами, то, уж, пожалуйста, относитесь к ним, как к себе любимым. Ведь подумайте, все мы там будем, а хотелось бы вам, чтоб к вам так относились?
6. Кстати, при посетителях не рекомендуется кушать и пить. Люди нынче пошли впечатлительные, мало ли чего подумают.
7. Конечно же, вам предстоит общаться не только с родственниками ваших клиентов, но и с вашими коллегами, вышестоящим начальством, и сотрудниками других отделений. Так вот, с ними можете вести себя непринужденно и расслабленно, черный юмор и здоровая циничность выработались у вас всех, так что, никто не удивится (впрочем, вы плохой медик, если этого ещё не поняли!).
2. Как дополнение к вышенаписанному, рекомендуем иметь при себе дополнительно шапочку, бахилы. Впрочем, если нервы у вас ни к черту, и вы крайне боитесь заразиться болезнью, под названием смерть, а всей душой желаете продлить другую болезнь, что, несомненно, дольше и труднее, хотя заметно приятнее. Только один фиг, конец один! Так вот, если вы чрезвычайно брезгливы и боитесь запачкаться результатом чужой жизни, то чумный костюм вам как раз подойдет (см. Спец. одежда микробиологов).
3. Отдельной графой отметим общение, как неотъемлемую часть вашей трудовой деятельности. При общении с родственниками не стоит забывать о тождественно скорбной роже, как для детей олигархов, так и для внуков бабушки, которая с вами на одной площадке жила, и сплетни по подъезду пускала про ваших девушек, а про друзей-алкашей мы и уточнять не будем. Впрочем, к последним (в смысле к внукам той самой бабушки) можно отнестись с большим пониманием, но скорбную маску снимать не стоит, подумайте о них, им тоже тяжело претворяться!
4. Телефонные разговоры в этике работников морга занимает совершенно отдельное место. Заранее продумайте все клише ваших фраз, запишите на бумажку и потренируйтесь произносить их перед зеркалом. Несколько полезных советов, которые, несомненно, пополнят ваш багаж знаний в этой области:
- Будьте всегда предельно вежливы и учтивы, априорно тактичны и дипломатичны (спокойный тон успокоит истеричных родственников, которые никогда не знают, что делать, и тем несомненно вас взбесят на вашем первом же дежурстве);
- Всегда делайте вид, что все про всех знаете, даже если не знаете ничерта, и просто подменяете друга, который тут работает, но сейчас выбежал за пивком (никогда не признавайтесь, что в морге пьют, пусть все об этом знают).
- Никогда не решайте денежные вопросы по телефону, не посмотрев на человека лично (вдруг все-таки олигарх окочурился, а вы по голосу и не поняли, что это его сын)
- И, конечно же (про это собственно и писать не стоило бы, но мы все таки уточним для особо тупых), в то время, когда у ваши друзья в морге пьют с вами водку, и вы не дай бог уже под столом «ищите запонку», и внезапно зазвонит телефон (а он обязательно зазвонит, можете быть уверен, закон подлости ведь даже математики доказали!), то дав по лицу ближнему своему, с понтом дела, чтоб этот хмырь пьяный заткнулся, смело берите трубку, и говорите четко и ясно. Если это не получилось, то говорите, как умеете, вас, как и сына олигарха, на другом конце провода не видно.
- Всегда делайте вид, что все про всех знаете, даже если не знаете ничерта, и просто подменяете друга, который тут работает, но сейчас выбежал за пивком (никогда не признавайтесь, что в морге пьют, пусть все об этом знают).
- Никогда не решайте денежные вопросы по телефону, не посмотрев на человека лично (вдруг все-таки олигарх окочурился, а вы по голосу и не поняли, что это его сын)
- И, конечно же (про это собственно и писать не стоило бы, но мы все таки уточним для особо тупых), в то время, когда у ваши друзья в морге пьют с вами водку, и вы не дай бог уже под столом «ищите запонку», и внезапно зазвонит телефон (а он обязательно зазвонит, можете быть уверен, закон подлости ведь даже математики доказали!), то дав по лицу ближнему своему, с понтом дела, чтоб этот хмырь пьяный заткнулся, смело берите трубку, и говорите четко и ясно. Если это не получилось, то говорите, как умеете, вас, как и сына олигарха, на другом конце провода не видно.
5. Если в вашей рабочее практике предстоит работать непосредственно с трупами, то, уж, пожалуйста, относитесь к ним, как к себе любимым. Ведь подумайте, все мы там будем, а хотелось бы вам, чтоб к вам так относились?
6. Кстати, при посетителях не рекомендуется кушать и пить. Люди нынче пошли впечатлительные, мало ли чего подумают.
7. Конечно же, вам предстоит общаться не только с родственниками ваших клиентов, но и с вашими коллегами, вышестоящим начальством, и сотрудниками других отделений. Так вот, с ними можете вести себя непринужденно и расслабленно, черный юмор и здоровая циничность выработались у вас всех, так что, никто не удивится (впрочем, вы плохой медик, если этого ещё не поняли!).
Продолжение следует
среда, 24 декабря 2008
...nec deus intersit...
Жил на свете один художник. Ну, как художник? Ну, так себе, художничек, с талантом скрытым где-то глубоко в дебрях заблудшего своего гения. А был ли гений? Конечно, был, куда же в этой жизни без непризнанного гения? Хоть, в прочем, он и не претендовал на великое звание и почести, проживая жизнь обычного заштатного художника перебивающегося с воды на хлеб, с хлеба на масло, ну и иногда, в совсем уж хорошие времена на объединение всех трех составляющих, когда получался совсем себе даже ничего так бутерброд из хлеба, масла и куска колбасы, обычно достаточно щедро отрезанной от половины батона ливерной. Ну как, пол батона, грамм триста, не больше. Чтоб себя не баловать излишне.
В общем-то, наш художник, будучи удивительным индивидуумом, жил на пятом этаже, в совершенно стандартной квартире, каких в этом доме, в одном тока подъезде, в коем жил наш герой, их было штук десять, в общем про дом в целом и говорить не приходится! Ну и про город, в котором он жил, район, область, и, несомненно, страну. А как вследствие и мир, который зачастую находился за окнами его квартиры. Впрочем, вернемся к индивидуальности и самобытности нашего героя. Ведь все уважающие себя художники живут либо на крышах, и ищут вдохновение с высоты птичьего полета, рассматривая мелкие фигурки там внизу. Такие художники обычно успешны, ведь клиенты всегда довольных их лживым творениям, которые они с льстивой улыбочкой пишут от всего сердца, исключительно для себя, и им всегда, несомненно, так тяжело расставаться со своим детищем, что слезы наворачиваются. Не у них, конечно, а у окружающих. От умиляющего момента. Ведь в современном мире так мало искренних чувств. Но поверить трудно, что эти скисшие сливки творческой интеллигенции, тоже хотят завоевать мир, не просто так, а что бы ими восторгались повсеместно все, что бы заполонить каждый клочок жизни любого человека собственноручно созданной красотой.
А есть так же те, кто живет в подвалах, и творит там, лицезря ноги в оконном проеме своем. У последних тоже, несомненно, есть свои плюсы в жилье, ведь если подойти поближе к стеклу, то можно любоваться бельем дам (особенно в летний период), когда они проходят, кокетливо вихляя задом, и абсолютно не заботясь о том, что кто-то может так нагло глазеть им под юбку! Эти художники, считают себя в глубоком подполье, упиваются своей непризнанностью, причина которой чаще таится в банальной нищете, зависти к тем, кто может позволить себе жить на крыше. Естественно творения таких личностей покупаются меньше, и проведя простую линию, мы нашли корень проблемы! Мысли их переполняет желание перевернуть земной шарик, и жить на просторной крыше пытаясь забраться дальше, жаль не вырастут крылья и не взлетят в просторы, с прекрасным видом на примитивность этого мира, и до конца напиться своим величием, разглядывая, как птицы в высоте описывают свои беспорядочные пируэты, парой выпуская содержимое своего нутра на грешную землю. Впрочем, и на них тоже! Ведь как далеко не влезай, говно оно все равно тянется к земле.
Так вот, жил наш герой незаметной, вполне себе серой мышкой, и не помышлявший о глобальных переворотах и революциях. Хотя, за чашкой чая, али чего покрепче (между прочим, тоже в чашках!) со старинным другом, который, кажется, единственный его понимает в той полной мере его средненького существования, когда не надо объяснять почему хлебница пустует, а холодильник размораживается, и совершенно не по той причине, что грязный был, он и может излить душу, и рассказать о том, каким он видит мир, если бы мог все изменить. И часто утомленный бесконечными киваниями и пустыми поддакиваниями, друг засыпает на табуретке, приобняв чайник с опаленной ручкой, толи устав после трудной рабочей недели, толи содержимое недопитой кружки прикрыло глаза количеством оборотов.
Тогда, художнику кажется что он совсем один в квартире, и под сбивчивое дыхание своего товарища, он понимает, что самое время поработать. Без сна он рисует на холстах, листах, порой просто на салфетках, то, что напридумывал за вечер. Пока сами его глаза не закрываются, и, забыв про величие и мощь вечерних размышлений, он засыпает, руки его в красках, кисть так и останется до утра покоится в сжатых пальцах.
На утро друг проснется, бросит взгляд на полуночный шедевр, и, заботясь о состоянии своей больной головы, и отсутствия анальгина в аптечке творца, зашагает, спешно прощаясь к выходу. Впрочем, так и забыв отдать трехмесячный долг хозяину, лелея надежду на нескорое свидание.
Но однажды, даже не стоит уточнять каким днем, и какая была погода, ведь не изменится ничего, даже обстоятельства не сыграют большой роли, а запутанные линии событий всегда усложняют чтение и без того скучного рассказа, ведь так, дорогие мои единицы читателей, вы дожили до этой строчки, быть может, стоит подумать, не жаль ли вам времени на чтение подобного? Впрочем, концовка уже не за горами, хотя, вы уже, наверняка, посмотрели, где она.
Так вот, однажды, к нашему герою пришел некто (существа без имени и телесной оболочки всегда оставляли отпечаток таинственности в любой истории, добавим долю загадки и сейчас, но скрывать не будем, существо вполне было материально, иначе, как бы оно пришло?), и подняв щербатую кружку, принялся слушать художника. Вслушиваясь в идеальность перевернутого мира, в его прекрасный лик, гость уловил бессмысленность заученного монолога художника, и предложил новую идею, новое видение.
Удивлению художника не было конца, и руки сами потянулись к кисти, и каждая реплика гостя отражалась красками на стене. От молчаливого согласия спящих посторонних, этот случайный знакомый открыл доселе закрытую дверь, медленно вырисовывающуюся между плитой и холодильником на серой стене.
Разговор тянулся до самого утра, без усталости и сна, лишь изредка припадая к то и дело пустеющей кружке, художник рисовал новый мир. И лишь после рассвета опустошенный художник сел, облокотившись на стенку холодильника, и уснул крепким сном. Гость же безмолвно встал с колченогой табуретки, сфотографировал рисунок на стене и, положив под чайник пару бумажек, вышел, тихо притворив за собой дверь.
Недавно, я увидел этот рисунок на рабочем столе этого человека. Полный впечатлений, он решил любоваться им как можно чаще. Но веления людского вкуса так же непостоянны, как западный ветер, и я не удивлюсь, если вскоре изображение изменится. Я спросил, почему именно этот рисунок, мне ответили, что мир, изображенный там – прекрасен. После, вошла его девушка, на черной футболке с изображением идеального мира. Но мода так же непостоянная, как и веяния девушек, как смена дам у моего друга, и скоре в темной гардеробе идеальный мир прекратит свое существование велением руки той девушки, что когда-то была так им восхищена…
В общем-то, наш художник, будучи удивительным индивидуумом, жил на пятом этаже, в совершенно стандартной квартире, каких в этом доме, в одном тока подъезде, в коем жил наш герой, их было штук десять, в общем про дом в целом и говорить не приходится! Ну и про город, в котором он жил, район, область, и, несомненно, страну. А как вследствие и мир, который зачастую находился за окнами его квартиры. Впрочем, вернемся к индивидуальности и самобытности нашего героя. Ведь все уважающие себя художники живут либо на крышах, и ищут вдохновение с высоты птичьего полета, рассматривая мелкие фигурки там внизу. Такие художники обычно успешны, ведь клиенты всегда довольных их лживым творениям, которые они с льстивой улыбочкой пишут от всего сердца, исключительно для себя, и им всегда, несомненно, так тяжело расставаться со своим детищем, что слезы наворачиваются. Не у них, конечно, а у окружающих. От умиляющего момента. Ведь в современном мире так мало искренних чувств. Но поверить трудно, что эти скисшие сливки творческой интеллигенции, тоже хотят завоевать мир, не просто так, а что бы ими восторгались повсеместно все, что бы заполонить каждый клочок жизни любого человека собственноручно созданной красотой.
А есть так же те, кто живет в подвалах, и творит там, лицезря ноги в оконном проеме своем. У последних тоже, несомненно, есть свои плюсы в жилье, ведь если подойти поближе к стеклу, то можно любоваться бельем дам (особенно в летний период), когда они проходят, кокетливо вихляя задом, и абсолютно не заботясь о том, что кто-то может так нагло глазеть им под юбку! Эти художники, считают себя в глубоком подполье, упиваются своей непризнанностью, причина которой чаще таится в банальной нищете, зависти к тем, кто может позволить себе жить на крыше. Естественно творения таких личностей покупаются меньше, и проведя простую линию, мы нашли корень проблемы! Мысли их переполняет желание перевернуть земной шарик, и жить на просторной крыше пытаясь забраться дальше, жаль не вырастут крылья и не взлетят в просторы, с прекрасным видом на примитивность этого мира, и до конца напиться своим величием, разглядывая, как птицы в высоте описывают свои беспорядочные пируэты, парой выпуская содержимое своего нутра на грешную землю. Впрочем, и на них тоже! Ведь как далеко не влезай, говно оно все равно тянется к земле.
Так вот, жил наш герой незаметной, вполне себе серой мышкой, и не помышлявший о глобальных переворотах и революциях. Хотя, за чашкой чая, али чего покрепче (между прочим, тоже в чашках!) со старинным другом, который, кажется, единственный его понимает в той полной мере его средненького существования, когда не надо объяснять почему хлебница пустует, а холодильник размораживается, и совершенно не по той причине, что грязный был, он и может излить душу, и рассказать о том, каким он видит мир, если бы мог все изменить. И часто утомленный бесконечными киваниями и пустыми поддакиваниями, друг засыпает на табуретке, приобняв чайник с опаленной ручкой, толи устав после трудной рабочей недели, толи содержимое недопитой кружки прикрыло глаза количеством оборотов.
Тогда, художнику кажется что он совсем один в квартире, и под сбивчивое дыхание своего товарища, он понимает, что самое время поработать. Без сна он рисует на холстах, листах, порой просто на салфетках, то, что напридумывал за вечер. Пока сами его глаза не закрываются, и, забыв про величие и мощь вечерних размышлений, он засыпает, руки его в красках, кисть так и останется до утра покоится в сжатых пальцах.
На утро друг проснется, бросит взгляд на полуночный шедевр, и, заботясь о состоянии своей больной головы, и отсутствия анальгина в аптечке творца, зашагает, спешно прощаясь к выходу. Впрочем, так и забыв отдать трехмесячный долг хозяину, лелея надежду на нескорое свидание.
Но однажды, даже не стоит уточнять каким днем, и какая была погода, ведь не изменится ничего, даже обстоятельства не сыграют большой роли, а запутанные линии событий всегда усложняют чтение и без того скучного рассказа, ведь так, дорогие мои единицы читателей, вы дожили до этой строчки, быть может, стоит подумать, не жаль ли вам времени на чтение подобного? Впрочем, концовка уже не за горами, хотя, вы уже, наверняка, посмотрели, где она.
Так вот, однажды, к нашему герою пришел некто (существа без имени и телесной оболочки всегда оставляли отпечаток таинственности в любой истории, добавим долю загадки и сейчас, но скрывать не будем, существо вполне было материально, иначе, как бы оно пришло?), и подняв щербатую кружку, принялся слушать художника. Вслушиваясь в идеальность перевернутого мира, в его прекрасный лик, гость уловил бессмысленность заученного монолога художника, и предложил новую идею, новое видение.
Удивлению художника не было конца, и руки сами потянулись к кисти, и каждая реплика гостя отражалась красками на стене. От молчаливого согласия спящих посторонних, этот случайный знакомый открыл доселе закрытую дверь, медленно вырисовывающуюся между плитой и холодильником на серой стене.
Разговор тянулся до самого утра, без усталости и сна, лишь изредка припадая к то и дело пустеющей кружке, художник рисовал новый мир. И лишь после рассвета опустошенный художник сел, облокотившись на стенку холодильника, и уснул крепким сном. Гость же безмолвно встал с колченогой табуретки, сфотографировал рисунок на стене и, положив под чайник пару бумажек, вышел, тихо притворив за собой дверь.
Недавно, я увидел этот рисунок на рабочем столе этого человека. Полный впечатлений, он решил любоваться им как можно чаще. Но веления людского вкуса так же непостоянны, как западный ветер, и я не удивлюсь, если вскоре изображение изменится. Я спросил, почему именно этот рисунок, мне ответили, что мир, изображенный там – прекрасен. После, вошла его девушка, на черной футболке с изображением идеального мира. Но мода так же непостоянная, как и веяния девушек, как смена дам у моего друга, и скоре в темной гардеробе идеальный мир прекратит свое существование велением руки той девушки, что когда-то была так им восхищена…
среда, 03 декабря 2008
...nec deus intersit...
…Я бросаюсь, как в воду в объятья твои,
Снова пальцы скользят по плечу,
Вырвать корень твоей ядовитой любви,
Ты не можешь, а я не хочу…
Снова пальцы скользят по плечу,
Вырвать корень твоей ядовитой любви,
Ты не можешь, а я не хочу…
Ну вот, первые дни зимы, без снега, без снегирей, без снеговиков и снежков всяких…да что там лукавить, даже холода нет, что удивительно - никакого!
…вот уж странно так странно, я то уже так рассчитывал на эту добрую традицию!...
А тут на тебе, подстава, не мерзну я! Ну, в смысле так то иногда мерзну, а так нет. Оно и радует безусловно, на ушах никто не висит, пытаясь тупо исправить вредную привычку…
…хахахахахахахахахахах….
…лучше в мозге чего-нибудь исправьте, народ, а то жить тяжело с таким неадекватом-то…
Кстати о традициях, как о мелочах жизни! Их оказывается достаточно много, как, например, встреча с друзьями на концертах, кстати, опять же, что ездишь на какие-то исключительные концерты – тоже так себе традиция, пошатнется тока быстро, ибо совсем скоро мне надоест (не друзья, а тип концертов), и как следствие, можно под звуки похоронного марша обзавестись новой приятной привычкой! Вот так вот, не исключительная я тварь ни разу, и кан-кан на могилах, как и большинство, отплясываю!
…
осталось надеяться, что не хуже других
…Ну а если уж и говорить, то традиция не такая уж и плохая штука, их должно быть много и специфичных, тока тогда они действительно интересны и дороги!
…СИСЬКИ…
Эм, тоже кстати, традиция!
…ну, эт для тех, кто поймет, а кто не поймет, и хрен бы с вами, живите-мучайтесь…
Впрочем, зима только началась, и, быть может, рано списываю свой надежный обогреватель, обогреватель? Вот как припрет опять, как замерзну, а греться нечем будет, оно напряжет, наверное, сразу, а от безысходности чего тока не вспомнишь, в какие тяжкие тока не кинешься, какой-тока гадалке не побежишь, чем тока не приложишь-не полечишься…
…чью тока мать не вспомнишь!...
…будем надеяться на лучшее, ведь истинным хиппи не пристало унывать, вот и не будем думать о плохом! К тому же, могу сказать по секрету…
…а могу и не сказать…
…что меня сейчас вполне есть, кому греть (тоже, между прочим, нонсенс, ибо «с хуя ли оно взялось то?» ну или по-русски «ох ты неожиданно-то как, хо-хо-хо!»), оно то конечно не плохо, просто немножко не в той вариации, нежели я привык, нежели оно хотелось…
…эх, да черт с ним со всем…
… «Чего тебе не нравится-то? Получай удовольствие!» (с).
…мне по жизни много чего не нравится, тока хрен кто об этом узнает…
Вот в принципе и все, даже писать нечего, все эмоции старательно распространяются по месту моего жительства, занимают вакантные свободные места, наливают себе чай, тратят запасенный прагматичными хозяевами полкилометра туалетной бумаги. В прочем ведут себя вполне прилично (соседи не жалуются! А если и жалуются, то не нам), как же себя могут вести мои эмоции, кроме как высокородно и аристократично (сцуко, о чем я?). Хотя, надеюсь, они доставляют подобную радость своим появлением у нас не только у меня (но они тоже не жалуются, а если и жалуются, то, наверное, соседям, а соседи им)…
…черт, попахивает заговором…
В общем, образы их в Интернет выкладывать не фен-шуй как-то, да и не уложятся они, упрямые слишком,все в хозяина!
воскресенье, 09 ноября 2008
...nec deus intersit...
Давненько я не был в этих чертогах!
А сейчас чувствую себя, словно впервые пищу. Ну, ничего, главное, что есть о чем!
Торжественно покинув отчий дом, и с гордостью способный осознать, что я в отличие от многих прошел шикарный период отрочества, пусть он подразумевает немного другое, но непроторенными тропами вышагивая до достижения своей цели, волей-неволей меняешься, не знаю, кажется, становлюсь лучше, внимательнее к людям, бережнее, аккуратнее в поступках, ответственнее, ну и как следствие, а может и своеобразный апогей этого этапа жизни – независимее.
Теперь даже признаться можно, что вырываться из клетки родительской заботы не только приятно, но и нужно. Банально, можно ощутить живую энергетику студенческого общежития, благословенного распиздяйства…
Эх, сегодня мне исполняется 19 лет. Правда неожиданно? Сам удивился, да и подзабыл немного, что подобное мероприятие существует! Хотя, прошло все просто отлично, да и сейчас жгучий остаток ночного празднества витает в воздухе, да и мешки с мусором…
…напоминают…
Когда-то сказали, что празднество прошло хорошо тогда и только тогда, когда гости не помнят что было ночью, а ты проснулся с обнаженной и мало знакомой дамой в одной постели.
хотя, грех жаловаться, 18 лет принесли мне много хорошего! Добрые отношения с одногруппниками, кучу свеженьких знакомств…
…положительных эмоций, забавную работу, и конечно же сожительство с двумя самыми дорогими мне людьми на и без того неладной планете!
конечно, для счастья нужно слишком многое, и никогда нельзя останавливаться на одной ступеньке, пусть даже идти вперед бывает слишком трудно. Но мы попробуем!
А сейчас чувствую себя, словно впервые пищу. Ну, ничего, главное, что есть о чем!
Торжественно покинув отчий дом, и с гордостью способный осознать, что я в отличие от многих прошел шикарный период отрочества, пусть он подразумевает немного другое, но непроторенными тропами вышагивая до достижения своей цели, волей-неволей меняешься, не знаю, кажется, становлюсь лучше, внимательнее к людям, бережнее, аккуратнее в поступках, ответственнее, ну и как следствие, а может и своеобразный апогей этого этапа жизни – независимее.
Теперь даже признаться можно, что вырываться из клетки родительской заботы не только приятно, но и нужно. Банально, можно ощутить живую энергетику студенческого общежития, благословенного распиздяйства…
…тока ещё работать надо и учиться…
Эх, сегодня мне исполняется 19 лет. Правда неожиданно? Сам удивился, да и подзабыл немного, что подобное мероприятие существует! Хотя, прошло все просто отлично, да и сейчас жгучий остаток ночного празднества витает в воздухе, да и мешки с мусором…
…хули одних банок из-под пива на полу пол кухни…
…нет, не напоминают, половину не помню!...
…о том, что вчера все было более чем прекрасно!
Когда-то сказали, что празднество прошло хорошо тогда и только тогда, когда гости не помнят что было ночью, а ты проснулся с обнаженной и мало знакомой дамой в одной постели.
…впрочем, незнакомок мне хватило на моем помпезном 18-ти летии…
…брррр…
…вспоминать страшно!...
хотя, грех жаловаться, 18 лет принесли мне много хорошего! Добрые отношения с одногруппниками, кучу свеженьких знакомств…
…звучит, как свежая кровь…
…положительных эмоций, забавную работу, и конечно же сожительство с двумя самыми дорогими мне людьми на и без того неладной планете!
«Был бы глупее - был бы абсолютно счастлив» (с)
конечно, для счастья нужно слишком многое, и никогда нельзя останавливаться на одной ступеньке, пусть даже идти вперед бывает слишком трудно. Но мы попробуем!
вторник, 30 сентября 2008
...nec deus intersit...
Так старательно ищут, как и все, впрочем-то, солнца над пожелтевшими листьями, ласкового ветерка. Тепла, который кажется должен исходить отовсюду, да, непременно от каждого листочка, упавшего с дерева…
…милых, приятных впечатлений от этой долгой прогулки. Но мы забыли, они же потерянные, они идут через бурелом, тщетно пытаясь добраться до этой идеи, но оказываясь в своей нереферентной реальности, углубляясь все дальше, пока земля под ногами не обернется скользкой топью, способной поглотить, кажется весь мир, и ничего не оставить этому миру!
Тени плывут через этот бурелом, и вот уже листва разноцветным потолком не пропускает света, ветер злобно заползает под куртку, дотрагиваясь до души, заставляет её покрываться мурашками. И маски не помогают, как не прячься за ними, наступят времена, когда на ладони окажемся мы, а не весь мир…
А ведь уже невозможно вернуться назад! Обернись, ты зашел слишком далеко. Лес заколдован, за твоей спиной он живой, деревья переходят с места на место, заметая следы, не отпуская тебя. Настойчиво требуя что бы ты стал частью его. И ветер. Ветер. Ветер. Скоро ты поймешь, что даже спичек нет, а ты замерзаешь от равнодушия этих лесных калейдоскопов, что сказка, которой начинался твой путь, обернулась триллером, а милые зверюшку все боле злобно смотрят из своих норок. Чужаков им не нужно!
Скоро. Так скоро ветер принесет снежные облака, и под этим куполом твоей личной трагедии ты почувствуешь, что сил уже просто нет, но есть шанс, прислонившись спиной к неуютному дереву просто уснуть, и не думать ни о чем. Спать и видеть сны, что выход есть и из этих дебрей, и из этого положения.
Но пока душа твоя далеко, витает, наслаждаясь сладкой грезой, кровь в твоих жилах стынет, действительный мир, твой мир, уходит, сменившись сладким миражем. Ты остываешь в этой снежной буре, ты замерзаешь, и совсем скоро ты станешь частью этого леса, неотъемлемым куском льда…
…словно бы он этого хотел…
…милых, приятных впечатлений от этой долгой прогулки. Но мы забыли, они же потерянные, они идут через бурелом, тщетно пытаясь добраться до этой идеи, но оказываясь в своей нереферентной реальности, углубляясь все дальше, пока земля под ногами не обернется скользкой топью, способной поглотить, кажется весь мир, и ничего не оставить этому миру!
…зачем ему?...
Тени плывут через этот бурелом, и вот уже листва разноцветным потолком не пропускает света, ветер злобно заползает под куртку, дотрагиваясь до души, заставляет её покрываться мурашками. И маски не помогают, как не прячься за ними, наступят времена, когда на ладони окажемся мы, а не весь мир…
…вот тогда мы похохочем…
А ведь уже невозможно вернуться назад! Обернись, ты зашел слишком далеко. Лес заколдован, за твоей спиной он живой, деревья переходят с места на место, заметая следы, не отпуская тебя. Настойчиво требуя что бы ты стал частью его. И ветер. Ветер. Ветер. Скоро ты поймешь, что даже спичек нет, а ты замерзаешь от равнодушия этих лесных калейдоскопов, что сказка, которой начинался твой путь, обернулась триллером, а милые зверюшку все боле злобно смотрят из своих норок. Чужаков им не нужно!
…тогда вспомнишь, что чужаки когда-то ненужны были и тебе…
Скоро. Так скоро ветер принесет снежные облака, и под этим куполом твоей личной трагедии ты почувствуешь, что сил уже просто нет, но есть шанс, прислонившись спиной к неуютному дереву просто уснуть, и не думать ни о чем. Спать и видеть сны, что выход есть и из этих дебрей, и из этого положения.
Но пока душа твоя далеко, витает, наслаждаясь сладкой грезой, кровь в твоих жилах стынет, действительный мир, твой мир, уходит, сменившись сладким миражем. Ты остываешь в этой снежной буре, ты замерзаешь, и совсем скоро ты станешь частью этого леса, неотъемлемым куском льда…
…безжизненный, холодный, отталкивающий!