...nec deus intersit...
Жил на свете один художник. Ну, как художник? Ну, так себе, художничек, с талантом скрытым где-то глубоко в дебрях заблудшего своего гения. А был ли гений? Конечно, был, куда же в этой жизни без непризнанного гения? Хоть, в прочем, он и не претендовал на великое звание и почести, проживая жизнь обычного заштатного художника перебивающегося с воды на хлеб, с хлеба на масло, ну и иногда, в совсем уж хорошие времена на объединение всех трех составляющих, когда получался совсем себе даже ничего так бутерброд из хлеба, масла и куска колбасы, обычно достаточно щедро отрезанной от половины батона ливерной. Ну как, пол батона, грамм триста, не больше. Чтоб себя не баловать излишне.
В общем-то, наш художник, будучи удивительным индивидуумом, жил на пятом этаже, в совершенно стандартной квартире, каких в этом доме, в одном тока подъезде, в коем жил наш герой, их было штук десять, в общем про дом в целом и говорить не приходится! Ну и про город, в котором он жил, район, область, и, несомненно, страну. А как вследствие и мир, который зачастую находился за окнами его квартиры. Впрочем, вернемся к индивидуальности и самобытности нашего героя. Ведь все уважающие себя художники живут либо на крышах, и ищут вдохновение с высоты птичьего полета, рассматривая мелкие фигурки там внизу. Такие художники обычно успешны, ведь клиенты всегда довольных их лживым творениям, которые они с льстивой улыбочкой пишут от всего сердца, исключительно для себя, и им всегда, несомненно, так тяжело расставаться со своим детищем, что слезы наворачиваются. Не у них, конечно, а у окружающих. От умиляющего момента. Ведь в современном мире так мало искренних чувств. Но поверить трудно, что эти скисшие сливки творческой интеллигенции, тоже хотят завоевать мир, не просто так, а что бы ими восторгались повсеместно все, что бы заполонить каждый клочок жизни любого человека собственноручно созданной красотой.
А есть так же те, кто живет в подвалах, и творит там, лицезря ноги в оконном проеме своем. У последних тоже, несомненно, есть свои плюсы в жилье, ведь если подойти поближе к стеклу, то можно любоваться бельем дам (особенно в летний период), когда они проходят, кокетливо вихляя задом, и абсолютно не заботясь о том, что кто-то может так нагло глазеть им под юбку! Эти художники, считают себя в глубоком подполье, упиваются своей непризнанностью, причина которой чаще таится в банальной нищете, зависти к тем, кто может позволить себе жить на крыше. Естественно творения таких личностей покупаются меньше, и проведя простую линию, мы нашли корень проблемы! Мысли их переполняет желание перевернуть земной шарик, и жить на просторной крыше пытаясь забраться дальше, жаль не вырастут крылья и не взлетят в просторы, с прекрасным видом на примитивность этого мира, и до конца напиться своим величием, разглядывая, как птицы в высоте описывают свои беспорядочные пируэты, парой выпуская содержимое своего нутра на грешную землю. Впрочем, и на них тоже! Ведь как далеко не влезай, говно оно все равно тянется к земле.
Так вот, жил наш герой незаметной, вполне себе серой мышкой, и не помышлявший о глобальных переворотах и революциях. Хотя, за чашкой чая, али чего покрепче (между прочим, тоже в чашках!) со старинным другом, который, кажется, единственный его понимает в той полной мере его средненького существования, когда не надо объяснять почему хлебница пустует, а холодильник размораживается, и совершенно не по той причине, что грязный был, он и может излить душу, и рассказать о том, каким он видит мир, если бы мог все изменить. И часто утомленный бесконечными киваниями и пустыми поддакиваниями, друг засыпает на табуретке, приобняв чайник с опаленной ручкой, толи устав после трудной рабочей недели, толи содержимое недопитой кружки прикрыло глаза количеством оборотов.
Тогда, художнику кажется что он совсем один в квартире, и под сбивчивое дыхание своего товарища, он понимает, что самое время поработать. Без сна он рисует на холстах, листах, порой просто на салфетках, то, что напридумывал за вечер. Пока сами его глаза не закрываются, и, забыв про величие и мощь вечерних размышлений, он засыпает, руки его в красках, кисть так и останется до утра покоится в сжатых пальцах.
На утро друг проснется, бросит взгляд на полуночный шедевр, и, заботясь о состоянии своей больной головы, и отсутствия анальгина в аптечке творца, зашагает, спешно прощаясь к выходу. Впрочем, так и забыв отдать трехмесячный долг хозяину, лелея надежду на нескорое свидание.
Но однажды, даже не стоит уточнять каким днем, и какая была погода, ведь не изменится ничего, даже обстоятельства не сыграют большой роли, а запутанные линии событий всегда усложняют чтение и без того скучного рассказа, ведь так, дорогие мои единицы читателей, вы дожили до этой строчки, быть может, стоит подумать, не жаль ли вам времени на чтение подобного? Впрочем, концовка уже не за горами, хотя, вы уже, наверняка, посмотрели, где она.
Так вот, однажды, к нашему герою пришел некто (существа без имени и телесной оболочки всегда оставляли отпечаток таинственности в любой истории, добавим долю загадки и сейчас, но скрывать не будем, существо вполне было материально, иначе, как бы оно пришло?), и подняв щербатую кружку, принялся слушать художника. Вслушиваясь в идеальность перевернутого мира, в его прекрасный лик, гость уловил бессмысленность заученного монолога художника, и предложил новую идею, новое видение.
Удивлению художника не было конца, и руки сами потянулись к кисти, и каждая реплика гостя отражалась красками на стене. От молчаливого согласия спящих посторонних, этот случайный знакомый открыл доселе закрытую дверь, медленно вырисовывающуюся между плитой и холодильником на серой стене.
Разговор тянулся до самого утра, без усталости и сна, лишь изредка припадая к то и дело пустеющей кружке, художник рисовал новый мир. И лишь после рассвета опустошенный художник сел, облокотившись на стенку холодильника, и уснул крепким сном. Гость же безмолвно встал с колченогой табуретки, сфотографировал рисунок на стене и, положив под чайник пару бумажек, вышел, тихо притворив за собой дверь.
Недавно, я увидел этот рисунок на рабочем столе этого человека. Полный впечатлений, он решил любоваться им как можно чаще. Но веления людского вкуса так же непостоянны, как западный ветер, и я не удивлюсь, если вскоре изображение изменится. Я спросил, почему именно этот рисунок, мне ответили, что мир, изображенный там – прекрасен. После, вошла его девушка, на черной футболке с изображением идеального мира. Но мода так же непостоянная, как и веяния девушек, как смена дам у моего друга, и скоре в темной гардеробе идеальный мир прекратит свое существование велением руки той девушки, что когда-то была так им восхищена…
В общем-то, наш художник, будучи удивительным индивидуумом, жил на пятом этаже, в совершенно стандартной квартире, каких в этом доме, в одном тока подъезде, в коем жил наш герой, их было штук десять, в общем про дом в целом и говорить не приходится! Ну и про город, в котором он жил, район, область, и, несомненно, страну. А как вследствие и мир, который зачастую находился за окнами его квартиры. Впрочем, вернемся к индивидуальности и самобытности нашего героя. Ведь все уважающие себя художники живут либо на крышах, и ищут вдохновение с высоты птичьего полета, рассматривая мелкие фигурки там внизу. Такие художники обычно успешны, ведь клиенты всегда довольных их лживым творениям, которые они с льстивой улыбочкой пишут от всего сердца, исключительно для себя, и им всегда, несомненно, так тяжело расставаться со своим детищем, что слезы наворачиваются. Не у них, конечно, а у окружающих. От умиляющего момента. Ведь в современном мире так мало искренних чувств. Но поверить трудно, что эти скисшие сливки творческой интеллигенции, тоже хотят завоевать мир, не просто так, а что бы ими восторгались повсеместно все, что бы заполонить каждый клочок жизни любого человека собственноручно созданной красотой.
А есть так же те, кто живет в подвалах, и творит там, лицезря ноги в оконном проеме своем. У последних тоже, несомненно, есть свои плюсы в жилье, ведь если подойти поближе к стеклу, то можно любоваться бельем дам (особенно в летний период), когда они проходят, кокетливо вихляя задом, и абсолютно не заботясь о том, что кто-то может так нагло глазеть им под юбку! Эти художники, считают себя в глубоком подполье, упиваются своей непризнанностью, причина которой чаще таится в банальной нищете, зависти к тем, кто может позволить себе жить на крыше. Естественно творения таких личностей покупаются меньше, и проведя простую линию, мы нашли корень проблемы! Мысли их переполняет желание перевернуть земной шарик, и жить на просторной крыше пытаясь забраться дальше, жаль не вырастут крылья и не взлетят в просторы, с прекрасным видом на примитивность этого мира, и до конца напиться своим величием, разглядывая, как птицы в высоте описывают свои беспорядочные пируэты, парой выпуская содержимое своего нутра на грешную землю. Впрочем, и на них тоже! Ведь как далеко не влезай, говно оно все равно тянется к земле.
Так вот, жил наш герой незаметной, вполне себе серой мышкой, и не помышлявший о глобальных переворотах и революциях. Хотя, за чашкой чая, али чего покрепче (между прочим, тоже в чашках!) со старинным другом, который, кажется, единственный его понимает в той полной мере его средненького существования, когда не надо объяснять почему хлебница пустует, а холодильник размораживается, и совершенно не по той причине, что грязный был, он и может излить душу, и рассказать о том, каким он видит мир, если бы мог все изменить. И часто утомленный бесконечными киваниями и пустыми поддакиваниями, друг засыпает на табуретке, приобняв чайник с опаленной ручкой, толи устав после трудной рабочей недели, толи содержимое недопитой кружки прикрыло глаза количеством оборотов.
Тогда, художнику кажется что он совсем один в квартире, и под сбивчивое дыхание своего товарища, он понимает, что самое время поработать. Без сна он рисует на холстах, листах, порой просто на салфетках, то, что напридумывал за вечер. Пока сами его глаза не закрываются, и, забыв про величие и мощь вечерних размышлений, он засыпает, руки его в красках, кисть так и останется до утра покоится в сжатых пальцах.
На утро друг проснется, бросит взгляд на полуночный шедевр, и, заботясь о состоянии своей больной головы, и отсутствия анальгина в аптечке творца, зашагает, спешно прощаясь к выходу. Впрочем, так и забыв отдать трехмесячный долг хозяину, лелея надежду на нескорое свидание.
Но однажды, даже не стоит уточнять каким днем, и какая была погода, ведь не изменится ничего, даже обстоятельства не сыграют большой роли, а запутанные линии событий всегда усложняют чтение и без того скучного рассказа, ведь так, дорогие мои единицы читателей, вы дожили до этой строчки, быть может, стоит подумать, не жаль ли вам времени на чтение подобного? Впрочем, концовка уже не за горами, хотя, вы уже, наверняка, посмотрели, где она.
Так вот, однажды, к нашему герою пришел некто (существа без имени и телесной оболочки всегда оставляли отпечаток таинственности в любой истории, добавим долю загадки и сейчас, но скрывать не будем, существо вполне было материально, иначе, как бы оно пришло?), и подняв щербатую кружку, принялся слушать художника. Вслушиваясь в идеальность перевернутого мира, в его прекрасный лик, гость уловил бессмысленность заученного монолога художника, и предложил новую идею, новое видение.
Удивлению художника не было конца, и руки сами потянулись к кисти, и каждая реплика гостя отражалась красками на стене. От молчаливого согласия спящих посторонних, этот случайный знакомый открыл доселе закрытую дверь, медленно вырисовывающуюся между плитой и холодильником на серой стене.
Разговор тянулся до самого утра, без усталости и сна, лишь изредка припадая к то и дело пустеющей кружке, художник рисовал новый мир. И лишь после рассвета опустошенный художник сел, облокотившись на стенку холодильника, и уснул крепким сном. Гость же безмолвно встал с колченогой табуретки, сфотографировал рисунок на стене и, положив под чайник пару бумажек, вышел, тихо притворив за собой дверь.
Недавно, я увидел этот рисунок на рабочем столе этого человека. Полный впечатлений, он решил любоваться им как можно чаще. Но веления людского вкуса так же непостоянны, как западный ветер, и я не удивлюсь, если вскоре изображение изменится. Я спросил, почему именно этот рисунок, мне ответили, что мир, изображенный там – прекрасен. После, вошла его девушка, на черной футболке с изображением идеального мира. Но мода так же непостоянная, как и веяния девушек, как смена дам у моего друга, и скоре в темной гардеробе идеальный мир прекратит свое существование велением руки той девушки, что когда-то была так им восхищена…